Гурыч

Главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, Эпилог

16.

Это была просторная, почти идеально круглая пещера из красного гранита, придающего обстановке некоторую траурную торжественность, монументальность. И был свет, тот ослепительный белый поток, расходящийся паутиной нитей во все стороны, который образовывал и тот бесконечный коридор, даже, скорее, лабиринт из чужих реальностей и моих фантазий. Этот свет исходил из переливающегося всеми цветами спектра фонтана в самой середине пещеры, распадающегося на отдельные струи где-то ближе к огромному отверстию в потолке, сплошь облепленному уже знакомыми мне сиренами, ртами-валунами. Они удерживались сначала за край скального массива, а потом вторые – уже за первых и так они закрывали почти все отверстие, кроме узкой горловины, через которую Чертов Свищ исторгал свое излучение в мир.

Слева и справа к фонтану света вели еще два световых «моста», зависших над огромной пропастью, дна которой во мраке нельзя было разглядеть. По левому, идеально белому, световому мосту шли Олег с Аленой, взявшись за руки, как школьники. По правому же, красно-фиолетовому брел капитан Мурашкин, волоча ноги и, черт меня подери, если он не смеялся в этот момент! Я не слышал… нет, не хотел слышать того бреда, что он твердил себе под нос… Мы одновременно подошли к световому столбу, превращавшемуся выше в фонтан… смогли, наконец, взяться за руки, образовав круг и одновременно вошли в свет… Шли, казалось, целую вечность и в конце концов увидели.

Это была тонкая струйка ярко-розового света, клубящегося подобно вьющемуся растению и излучающая игловидные импульсы во все стороны. Один из них прошел через тело Мурашкина и тот немедленно выпрямился… Может быть это был зомбирующий эффект, но мне думается, что его организм мгновенно исцелился.

А затем раздался громовой голос… Мы пали на колени, наши мысли уступили место благоговейному ожиданию чуда…

И тогда только я вспомнил, что забыл отдать Алене серый шар, который дал мне Анатолий. Я лихорадочно вырвал руку, полез в карман и…
… вытащил початый пакет гречки. В самом деле, раз в этом походе мы только и делаем, что все жрем и жрем, то пока ждем чуда – можем пожрать еще раз, уже никуда не торопясь…
И громовой голос сказал:
– Хрень это все. Не могло так быть. Ну не так же пошло, в конце-то концов!

В общем, да. Это я выдумал. Так, естественно, уж точно быть не могло. Я не про гречку, а про свет и эти убогие по уровню фантазии световые мостики… Как в дешевом сериале с продвинутыми инопланетянами. Один чудило как-то мне рассказывал, что Монолит, де, сам по себе – инопланетный метеорит. Так почему бы мне не рассказать вот эту хрень – за еще одну добрую стопку водки?
Я мог бы продолжать.
Но не буду.
Потому что все это полная чушь и басня. Ну, надо же было придать событию таинственности и пафоса.
На самом деле все было совсем не так. Было еще страшнее и непонятней.

Было темно и эта тьма была живой. Не знаю, почему мне приходит в голову именно такая мысль, но это очень странно: свечение, которого хватило бы на то, чтобы залить светом эту круглую пещеру как арену цирка, не достигало красных гранитных стен… а почему, собственно, красных? Они с таким же успехом могли бы быть и черными, все равно я их не видел. Это было не такое «черное», которое просто не отражает свет, это было то, что питается им. Как черная дыра, как та жидкая тьма в безвременье за решетками коллектора в пустоте, в нашем Дискусионном Клубе У Черта На Рогах. Только здесь она не смела претендовать на несколько живых кусочков плоти, благоразумно держась подальше от… чего?

От этого, в самом деле, нужно было держаться подальше. Если возможно вообразить нечто среднее между ромбовидной ограненной кеглей и прозрачным холодным Солнцем – размером с трехэтажный дом – то вот как-то так. Кеглей я назвал необычной формы огромный кристалл внутри голубовато-зеленого переливающегося «солнца», барражирующего над такой же плотной тьмой, в которой, если хорошо приглядеться, можно заметить крошечную искру, нервно и неровно мигающую где-то кошмарно далеко внизу. То есть эта пещера была огромным цилиндром и я мог бы дать руку на отсечение, что ее стены уложены из огромных грубо отесанных камней. И все-таки именно красных. А то, что я вижу внизу – далекий-далекий костер. Огонь в одном персональном аду, где в бойницы этих уродливых стен постоянно лезут…

– Что тебе нужно, человек?
Я понимаю, чей это голос раздается в моей голове. Да и неважно. Наверняка это какая-нибудь дешевая имитация, перфоманс в стиле «я говорю с тобой, я говорю с тобой твоим собственным голосом, поэтому верь и верь, и верь мне».
Господи, ну какой же идиот. Не я. Весь этот поход – не моя идея. Чтобы мне попасть сюда, пара десятков человек уже распрощались с жизнью, помогли Ястребы, разведотдел, бандиты… в общем, сплошные отморозки. Но больше всего, как мне казалось, помог сам этот долбанный Чертов Свищ. Не исключено, что каким-то образом он смог нашептать всю идею этого похода в ушки очаровашке-Аленушке, а заодно надуть ей… её… ну, в том самом смысле. Может быть, изначально все эти события, что произошли со всеми нами за последние дни, а у этих революционеров счет идет, скорее, на годы – на самом деле все это организовано самим Свищом и служит исключительно ему одному. А мы просто пешки, марионетки. Каждый из нас нужен для своей роли, важной или эпизодической и наши собственные желания – мелочи. Главное – чего хочет Хозяин. Возможно я, у кого и надобности не было сюда топать, нужен этому чуду света больше, чем оно мне.
И после всего этого этот идиот спрашивает, что мне нужно. Как я понимаю, важнее – что нужно Ему.

– Кого ты спрашиваешь? Людей тут четверо.
– Тебя. Это слышишь только ты один. Остальным пока нет дела ни до чего.
В самом деле. Алена, Писатель и Мурашкин стоят перед этой штукой – каждый со своей из четырех сторон. Каждый – на своем «мостике». Глаза их открыты, но ровным счетом ничего не выражают. Контролеров рядом уже нет, стражи больше не нужны и могут ненадолго отлучиться в мир, собрать по небольшому личному фан-клубу. А вот у меня и правда есть вопрос.
– Мне все говорят о каком-то выборе, который я должен сделать. Я хочу знать, в чем он заключается.
– Еще не надоели вечные ценности и чувство долга? Разве у тебя нет собственных желаний?
– Я что, тоже идиот? Конечно, есть! Я бы не отказался быть здоровым, жить вечно, постигать суть вещей и аномалий в частности, а также ни в чем себе не отказывать. А… ну еще то самое: счастья задаром и не уйти обиженным. А еще иметь лимит в списке точно так же осчастливленных, который составлю за первые пятьсот лет. Идет? Или, как всегда бывает, найдется какая-то подляна, чтобы приза за лотерею мне не получить?
– Все по-честному. Ты получишь то, что хочешь.
– Мне даже не нужно будет сбегать в ад и принести вилы Сатаны? Здесь, в Зоне, все почему-то так устроено, что за все нужно платить и, как правило, всегда дороже первоначального ценника. А оплаченное всегда с дефектами или не соответствует изображению на упаковке.
– Ты идиот.
– Удивлен?
– Нет. Аномалиям не свойственны эмоции. Ну и все это: горячо-холодно, любовь-морковь, переть на закорках товарища или «Сидор, ты не охренел, триста за колбасу?». О-щу-ще-ни-я. Э-мо-ци-и. У меня их нет. Я же хренова аномалия. Удивлен?
– Конечно. Ты вроде как торгуешься. Заговариваешь зубы. Или просто впустую пре-пи-ра-ешь-ся?
– Да, ты идиот. Я тебе уже сказал: ты все получишь. Таким как я не свойственно торговаться, я просто спросил о твоих, именно твоих условиях сделки, чтобы сократить пре-пи-ра-тель-ства. А то торговаться начнешь уже ты, когда поймешь, что я такой добрый. Эта сделка: все за все, по-другому – дешевка, а дешевки здесь не бывает. Я – Чертов Свищ, штука серьезная. Ты сказал, сделка состоится. А иначе отзывы, репутация, у меня отзовут лицензию на чудо. Шутка, ну да ты понял, конечно. Насчет отзывов, лицензии и репутации, остальное все в силе.
– Отлично. А какова моя часть работы?
– Какая тебе разница? Я делаю то, что хочешь ты, ты делаешь то, что нужно мне. Разве ты согласовывал свои желания со мной? Ты просто все решил сам. Так что – баш на баш. Ты рассказал мне, что хочешь, а я не хочу этого рассказывать, вот и все. Или боишься за свою шкуру, не особо, признаться, ценную? Какая разница, ты все равно много раз рисковал головой за кусок какой-то аномальной дряни, а в итоге ради барахла. Случай ничем не лучше. Сделаешь работу, получишь свое и вали. Разве у тебя есть выбор?
– Это вопрос?
– Нет. Это ненужное восклицание. Ты мне уже должен – за исполнение того, что ты изложил. Выбора у тебя никакого.
– А что там насчет растолкования… моего выбора?
– Это беспредметно по сравнению с исполняемым, потом сам бы локти кусал. Более полное знание в данном случае означает боль и страх. Они тебе не помощники, тем более, что ничего не изменят. Так что, извини, только один купон и он истрачен. Твоя очередь кудесничать. В смысле, исполнять свою часть сделки.
– Но я не загадывал никакого желания!
– А кто тебе сказал, что я золотая рыбка? Открою тебе профессиональный секрет. Я и не исполняю никаких желаний. Только бизнес. Ты мне нужен, так уж получилось. Ты сказал, что хочешь, теперь моя очередь. А желания – это в сказке. Что ты там обо мне не болтали. Adios!
– Стоп! Бизнес так бизнес! А что там насчет рекламного пробника? Я же уже никуда от тебя не убегу. Так, мелочь. Побыть разок посыльным, не более того.
– Нет проблем. Что хочешь?
– Ты меня, вероятно, сейчас отрубишь, так? А потом будешь беседовать с ними? Знаешь, мне очень обидно, что нет всего такого: я загадываю, а ты делаешь какую-нибудь особо удивительную хрень. Ну, пойми, ты лишаешь меня праздника в конце долгого и трудного пути, а я его заслужил, согласись. И предстоит еще на тебя работать, не знаю, как. Ну, сделаешь одолжение, крутяшка?
– Короче, тянучка.
– У меня шарик есть в кармане, серенький такой. Передай красотке, как разбудишь. А еще кружку пива, конфетти и салют. Не затруднит?

Не то, чтобы это было таким уж полным идиотизмом… ну вот это, последнее. Но вот ведь в чем дело… Конечно, я все это выдумал, не могло такого быть.
Не могло… чтобы столько трудов и такой хреновый, несправедливый финал.
Но другого нет.
Я просто хочу думать, что ИМЕННО ТАК не было, но больше вспомнить нечего. Никаких чудес.
Наверное, я так и не вспомню никогда, что со мной было, ну… там. Это самое обидное из всего того, что со мной приключилось. И я не знаю, что тут еще добавить. Ладно, если отбросить этот бред и вспомнить еще раз…

Я просто бежал, бежал в свет. По тому самому мостку, состоящему из света. А потом бег… просто продолжился. Я выбежал из этого страшного и величественного места в… лес. И продолжал бежать, просто по инерции. Только через несколько… надеюсь, что минут… я смог остановиться. Сердце выпрыгивало из груди, в мозгу кипел бульон из мозгов. Если бы продолжил бег – взорвался бы, вскипел сам и выкипел бы до дна. Нужно было охладиться. И кружка пива (холодного, с крышечкой, закрытой проволочной дужкой, чтобы не пролилось), все еще зажатая в правой руке, очень помогла делу. Я оглядел себя, смахнул с плеч хвоинки, пепел (надеюсь, не от остатков сожженных волос) и остатки конфетти. А потом с полчаса смотрел, как над головой между высоченными елями на фоне серых облаков рвутся огни фейерверка.

______________________________________________________________________

Впервые опубликовано: www.gurich.ru, 27.10.2012

Редакция 11.12.2012

(с) Дмитрий Гурыч, 2012