Гурыч

Главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, Эпилог

3.

Когда впервые попадаешь в Зону, она кажется тебе чуть ли не огромной. Шутка ли, тридцать километров – это еще до Взрыва было, того, что Зону создал. А потом еще один взрыв, который ее расширил почти вполутора. Точных размеров сейчас не знает никто, по картам вроде получается около сорока четырех километров на юг от ЧАЭС, по крайней мере так вояки говорят. С Севера вообще полная неизвестность, пока еще не было смельчаков пересечь Зону от Припяти до северных рубежей. Если они вообще есть. Легенд на эту тему много: что севернее Припяти глухие леса мутировавших деревьев, вроде как живых. И тот, кто туда попадет, сходит с ума, когда деревья начинают с ним говорить. Вроде как там Зона не разрешает заборы ставить, а патрули ездят только днем и на большой скорости, потому что стоит машине остановиться – солдат голоса в Зону зовут. Ветер после катастрофы в апреле 86-го как раз в ту сторону дул, так что уровень заражения тоже тайна.
Поэтому, после пары ходок поглубже, хотя бы на Свалку или в Темную Долину, мир Зоны для новичка резко сжимается личным ужасом до размеров кишечника комара. Наслушавшись еще у костра пьяных красочных рассказов – про закрытые территории, он представляет знакомые места этакими островками на чужой планете. Проталинами жизни, обрамленными кандалами темных заросших холмов, где тысячи мутантов только и ждут свежего мясца, а хищная Мачеха Зона тотчас перекрутит объедки неведомыми аномалиями.

Закрытые территории – ну, то есть те, куда попасть нельзя – конечно в Зоне есть. Говорят, редкие проводники могут отвести кое-куда. То ли под землей, то ли прямо между аномальных полей… Есть места, которые закрылись навсегда и, бают, провалились к черту в пасть, а взамен них из других измерений явились адские ужасы или невиданные твари с гору размером, которые теперь только и ждут, пока старые пути откроются. Поэтому новичок, проходя по нахоженной тропке порой вздрогнет да посмотрит в сторону какого-нибудь далекого и по-неземному слишком дикого леса, куда никогда не попасть… и который кажется таким близким. И тут же прибавит шагу. По ночам, будто, оттуда глаза светятся, из тех недоступных мест. Кого с ума сводили – тот бросался к ним бегом и, если не попадал в аномалию, сгорал за несколько минут где-нибудь на Угольном Валу, отделяющем Темную Долину от Злынского карьера, якобы богатого на аномальные находки. Разговоры это, разговоры. Разговор свою шкуру не портит, верно сказано.

Новичок очень не скоро переварит этот страх, если уж он в нем угнездился. И это серьезно, никто никого не чморит за то, что новичок месяцами ошивается возле обжитого Периметра. Не готов – не ходи, это первое правило. Однако, есть люди малочувствительные от природы, которые не забивают себе голову и прут напролом в неизвестность, не считая ран и нередко ломая шею. Кое-кто, напротив, проходит долгий тернистый путь познания духом, продырявив не одну мутантскую шкуру, получая опыт с каждой пролитой каплей крови. Переживая и затем окончательно выбросив два порождения друг друга – страх и ненависть к Зоне. Да, ее начинаешь любить! Кто-то в поисках артефактов заходит в такое пекло, в котором жизни просто нет места, находит тропки между пальцев Смерти и не считает это геройством. Вот для таких Зона расширяется до своих истинных размеров и они идут, куда хотят. Есть даже легенда о том, что Зона преломляет пространство и, на самом деле, раскинулась в невообразимую ширь, где есть места получше, чем под этим закопченным небом. Туда можно идти бесконечно. И как раз именно такие места там, на Севере.

Не то, чтобы я только об этом и думал, пыля по дороге… однако маршрут наш заставлял задуматься. Поначалу, вроде, ничего особенного: пройти деревеньку с той стороны тоннеля, по асфальту добрести до Темной Долины, а там… вот дальше и наступала неизвестность. Если нам оттуда на Свалку – то почему мы не пошли сразу напрямую? Значит…

Мои раздумья прервал Писатель, оставив, наконец, свою ненаглядную подружку наслаждаться наступающими вечерними сумерками. Мутантов видно не было, можно было и поболтать.
– Ну, как, доволен?
Это он – мне. Доволен ли я. На свою рожу посмотри, кот мартовский. Вслух сказал:
– Я-то причем. Ты, я вижу, половину гонорара получил вперед натурой. Что там было про дополнительные выплаты?
Писатель вздохнул:
– Девка ничего, это да. Только чего на это пенять… не мужик, што ль? Не думаю, что продолжение будет. Идем-то знаешь, куда? К Чертовому Свищу.
Меня перекосило. Я перешел на злой шепот.
– Куда? Ты охренел совсем, Писатель? Да ты хоть на нее посмотри! Ее в СКАТ двоих поместить можно, она его с места не сдвинет, а в ее снаряге… Блин! Это поэтому ты о деньгах молчишь? Звезда на глаза сползла?
– Алё, ты базар-то фильтруй. Все нормально будет, тропку я знаю. А ей артефакт дам, если что. И тебе, раз такой боязливый. А деньги… вот в Темной Долине и посмотрим, кто на что горазд. Там мутантов достаточно. Разных. Для любого кино. Вот и будет нашей задачей и сталкерам, и людям помочь.
– Сталкеры не люди, так? До Темной Долины нам через Проклятую деревню пройти еще. Порвут нас там. Давно с той стороны никто не приходил.
Писатель скорчил рожу и проговорил уголком рта, хриплым петрушечьим голосом, передразнивая:
– «Порвут нас там, косточки вороны разнесут…»… да успокойся уже. Все продумано. У тоннеля ждет нас тринадцатый член группы, как раз пришел с той стороны. К нам ему соваться резону никакого не было. А спец, между тем, отменный.
И уже громким голосом прокричал:
– Всем стоп! Никому не стрелять! Даже в Сатану, если кому пригрезится.
И пошел вперед. В темный тоннель.

Когда фигура Олега скрылась в угольно-черной тени, я уловил два слабых отблеска на стене, видать он сигналил фонариком, потому что ответом ему было также два мигания. Вскоре от черноты тоннеля отделились уже две фигуры. Олегова и чуть повыше ростом, одетая в… Черт!

Да. Несомненно, это один из Ястребов. В сумерках на расстоянии точный цвет комбинезона рассмотреть не получится, но я уверен, что он темно-серый, расцветки «урбан-асфальт». Еще наемник тоже тащил немаленький рюкзак, на груди на широком кожаном ремне покоился пулемет FN Minimi. Людей не отливают из стали, а этот малый… совсем немалый. На поясе помимо прочего громоздился заметный подсумок в котором угадывался запасной магазин. Считая тот, что в пулемете – 400 патронов, минимум. Захоти он нас положить…

Ястребов боялись и ненавидели все. Но не уважать их было тоже невозможно. В отличие от рейдовых наемников, эти жили где-то в Зоне, было их не более двух десятков, убийц-теней, абсолютно равнодушных к крови. Даже неправильный разговор с ними нередко стоил жизни, поэтому им всегда предлагали хорошую цену и никогда не торговались. Рассказывали, что их услугами как-то воспользовался даже «Долг», когда Бар оккупировали бандиты из братвы Косореза, тот держал там несколько барыг и за полгода все население попало к ним в кабалу. Попытки долговцев очистить территорию привели к тому, что бандиты под видом сталкеров проникли на Бар и в одну ночь его захватили, разоружив всех. Оказалось их человек двадцать или тридцать, знаменитая банда… была… А потом случилось чудо, после вмешательства Ястребов. Если кратко, сталкеры утром проснулись свободными, все изъятое оружие было аккуратно сложено во дворе «Долга», а на территории не осталось ни одного бандита. Никаких следов, кроме редких пятен крови и водруженной на кол головы Шила, правой руки Косореза. Стрельбы никто не слышал. Уж не знаю, уговорами или еще как, но косорезовские больше никогда не показывались на Баре. После того случая их банду вообще конкретно развенчали, в том числе и барыги, остатки были вытеснены на Кордон и больше они не совались к центру Зоны. А потом и вовсе их кто-то и на Кордоне порешил, тоже за одну ночь. А Ястребы приобрели уже некий мистический ореол, их вполне серьезно представляли то мутантами, то неуязвимыми психами-призраками. И вот такой призрак присоединился к нашей группе. Тринадцатым. Даже думать не хотелось, сколько стоили его услуги и зачем понадобились.

Перед тоннелем прошло летучее совещание. Писатель представил Ястреба – Экс, который тут же заговорил – тихо, ровно и без лишнего трепа.
– Сразу после тоннеля идем направо, верхом, прямо за сараями. За плетень в поле не уходить, там тушканьи гнезда, они сейчас сонные и вялые, но точно подымут шум. Самим тоже не шуметь, патроны дорого стоят. Практически все время дорога будет вне зоны видимости и хорошо: нас, скорее всего, не заметят, если, конечно, какой-нибудь придурок не пальнет в собственную тень.
Алена робко подала голос:
– Скажите, Экс, а кого там бояться?
Ястреб обвел всех взглядом:
– Собак. Большой кучи долбанных слепых собак.
Полосатый презрительно фыркнул. Экс задержал взгляд на его изуродованном лице.
– Крововос тебя разукрасил? Так вот, в деревне их обычно три-четыре штуки, обитают в районе бывшего магазина, и чуть пониже, в балочке. Еще следом за пришедшими людьми повадилась химера, именно поэтому бандиты, такие же, как ты, свалили оттуда, у кого хватило мозгов. У троих не хватило, неделю назад она их грохнула. И не их одних. А позавчера еще собаки порвали и сожрали, судя по рюкзакам, группу ваших молокососов, просто проходивших по дороге, их эта тварь загнала прямо в логово псов. Троих молодых мальчишек. Именно поэтому мы идем ночью, когда химера спит.
Потом перевел взгляд на подавившуюся вопросом Алену:
– Не в самой химере дело, а в трех десятках собак и четырех кровососах. Если мы пойдем по дороге, то в любом случае подвергнемся нападению всей своры, это ее территория. Если днем – нас учует химера и приведет свору к нам, где бы мы ни пошли. Тогда нас разорвут в клочья. Если во что-то верите – молитесь, чтобы кровососы охотились на своей стороне деревни. Все, разговоры на сегодня окончены. Вперед.

Вперед, так вперед. Тоннель – это не самое страшное, если, конечно, в нем не образуется гравианомалия, которая, при неудачной судьбе, может и обвал спровоцировать. А так очень даже комфортно: можно от дождя и выброса укрыться, в тоннеле никогда нет бурьяна, слышно в нем отлично. Главное за скрипом камешков под своими подошвами улавливать звук лап мутантов. Впрочем, те тоннели особо не жалуют, как и все объекты цивилизации – жить там не могут, а значит и пищи для них нету. Точнее, наоборот, хотя… А, может, разделяют и мою точку зрения – не могут понять странные привычки людей жаждущих ради избавления от крюка в пять верст проковырять и забетонировать дыру в природе, чтобы сквозь нее все равно пропускать воняющие бензином железки. Вот из-за этого только мне тоннели и не по нутру. Мертвые норы, в которых никогда не будут жить.

Настоящего названия деревни уже никто не помнил, я в свое время застал только искореженный дорожный знак населенного пункта с той стороны тоннеля, залитый коричневой половой краской, из-под которой виднелись только две первые черные буквы – «АД». Вероятно, «Адамово»… да какая разница. Сейчас этого знака уже не было, а из палки сделали могильный крест. Поговаривали, что бытовала в деревеньке одно время секта сатанистов, но такое падкие на чернуху умишки всегда долдонят, везде, где ни попадя. Якобы, поклонялись они кровососам и отбивали атаки охотников. Потом их сменили мародеры. Потом бандиты. Поминали и каннибалов. Я сейчас думаю, что, скорее всего, эти слухи все время по-разному приукрашали сброд одних и тех же отморозков. Не любили это место, пропадал тут народ почем зря. А потом пропали и те падшие души. А кровососы остались, в освободившиеся хаты вселились другие мутанты. Но тут проходит самая короткая дорога из Темной Долины и люди по-прежнему на ней пропадают. Суета все, суета. Все дороги на тот свет, просто эта – чуть покороче.

Наверное стоило бы сказать красное словцо про «обострение чувств» или типа того. Я не знаю, как это описать… может быть словами «уши выросли», чувства переродились в слух, пока мы во влажной темноте ночи аккуратно огибали первую бревенчатую развалюху, заходя на заросшие бурьяном огороды, судя по одиноким угловым столбам и редким жердям заборов. Раскуроченные дома и повалившиеся сараи во мраке напоминали громадных угольно черных изуродованных мутантов, припавших в тропе, по которой продвигалась добыча, полная теплой, пока, крови… Первым шли Экс и Писатель, за ними – бандиты, далее киногруппа с военными, замыкали оба охотника. Луна скрылась за толстым одеялом дождевых туч, немного даже покапало, так что дистанцию держали тесную. Хорошо, что у большинства было ночное видение, чуть было не потеряли одного из операторов, того, что я поначалу за водилу принял, уже занесшего ногу над крутым обрывом оврага. Тем не менее, деревня вместе с кровожадными тварями вскоре осталась позади, прорезался сначала шепот, потом он перешел в негромкую речь. Военсталы, корча из себя бывалых, стали шушукаться на тему, что Экс просто очки зарабатывает и цену себе перед девкой набивает, заставил де топать вокруг из-за этого. Больше всех развеселился один, помоложе, Капитонов, кажется, ефрейтор, начав травить страшилки, явно из недолгого сталкерского прошлого.

– А чего? – завершал он почти нараспев известную байку – кровосос тоже дитя природы, только неразумное. Если бы мог пузырь залпом выдуть и вприсядку плясать, его враз бы в «Свободу» приняли. А если бы курить бросил и умел говорить «есть!» и «так точно!» – тут же сержанта в «Долге» получил бы, считай, жизнь удалась…
Договорить коду он не успел, мощная рука Экса схватила его за шиворот, вырвав оружие, громадный рюкзак наемника полетел в темную траву, а затем брыкающийся военный и его новый воспитатель поднялись на самую вершину холмика, где как раз в тот момент находилась удивленная группа и откуда оставленная позади деревня была как на ладони. Свободной рукой Ястреб достал из поясного чехла необычно длинный бинокль, раздалось слабое жужжание включаемой ночной подсветки. Военстал получил удар ногой под колени и рухнул, шею его сжала пятерня, а прицел Экс поднес к глазам весельчака. Комментарий был неожиданно длинным, подробным и невозмутимо спокойным.
– Смотри, клоун. Видишь главную улицу? Вон там, где остановка? Вот как раз там логово собак, где асфальт провалился. Но сейчас слепыши немного правее, где линия старых столбов проходит. Вон, бесятся. Знаешь, почему? Больше всего эти твари любят человечину, а еще больше любят падаль, когда труп пару дней полежит. Когда я сюда вечерком шел, удачно наткнулся на пару трупов мародеров, уделанных позавчера кровососами. Это не те, ваши, это засада – бандосы, гопники, тоже молодняк. Ждали, кто пройдет тута. Так вот, парни со щупальцами ждать не стали. Псы ведь на их территорию боятся заходить, а жрать нечего, так что в дневное время гоняли тушканов наверху, аккурат там, где мы прошли. Жмуров, бандитов укокошенных кровососами то есть, я подвесил на те самые столбы, на стальную проволоку, повыше, чтобы псам было не достать, благо не особо уже и тяжелые, зато свору отвлек, надолго. Кровососу оно не в тему – свое высосали, а тухлятину они терпеть не могут, а вот собакам… Трупаки еще на солнышке попрели, воняют, должно быть, еще сильнее, для собак это как наркотик. Я тебе точно говорю: сейчас свора уже в ярости, чуть погодя они оба столба совсем перегрызут, только щепки полетят, но до добычи один ляд доберутся. У нас и было часов восемь-десять, больше столбы не простоят. Ты, конечно, воняешь пока не так заманчиво, но если бы шмальнул пару раз за банькой или заорал – половина нас уже лежала бы в ихних желудках, а те, на столбах, остались бы на второй завтрак. Еще раз тишину нарушишь – точно скормлю, не псам, так крысам! Усек?
Ударом в ухо свалил бедолагу на землю. Сплюнул. Бинокль – в чехол, одним движением.
А потом, через плечо:
– Всех касается. За болтовней врага не услышите. Пока солнце не встанет – рты на замок.

Вот так. Как ведро ледяной воды на голову и – обтекаешь. Из экономии энергии приборы ночного видения выключили все, кроме впереди идущих. В темноте по асфальту идти просто, но со временем озираться перестаешь, столбы считать тем более недосуг, упираешься глазами вниз и вперед, а позже начинает казаться, что как белка в колесе шуруешь, по одному и тому же месту, что мир вокруг застыл, а ты – муха, прилипшая к ленте дороги. Лес тихо стоит вдали, дорога отматывается назад, трудно остановить ноги… вдруг – прилипнут? Споткнешься и – рожей в пыль… я такое видел уже. Впрочем, не прошло и получаса, как впереди появились несколько белых точек. Еще через десять минут можно было различить прожекторы блокпоста, холодный белый свет, помощник пулеметов, раздающих смерть всем желающим в этой ночи. Капитан Мурашкин выступил вперед и поднял руку, приказав группе остановиться. С ним удалились оба его бойца. Я услышал, как тихо щелкнул предохранитель автомата и повернул голову. Полосатый. Положил руку на его «Абакан», тот заворчал, но ствол убрал.

Мы ждали минут сорок, когда на блокпосте вдруг разом погас свет и дважды мигнул фонарь. Потом из темноты вдруг вынырнул запыхавшийся Капитонов и бросил, опасливо косясь на Экса:
– Быстро! Бегом!
Бежать в темноте с оружием наперевес – еще более стремно, чем идти, дорога начинает уплывать будто, кажется, что она дальше, чем могут достать ноги, поэтому время от времени кто-то спотыкается. Но вот вроде мелькнула полосатая «расческа» поднятого шлагбаума, грохот ботинок стал гулким, отражаясь от бетонных плит, вышек КПП и каких-то еще строений. Потом промелькнул второй шлагбаум. Мы бежали еще четверть часа, на всякий случай, а потом бросились на обочину, вконец вымотанные таким марш-броском. Ждать капитана пришлось еще минут двадцать, тот появился со своими бойцами. Тоже присел, закурил в кулак и хохотнул, ни к кому не обращаясь. Полосатый после длинной паузы, наконец, выдал:
– Чо, завалили втихую их всех, что ли? Или тама не было никого? Чо тада бежали-то?
Мурашкин поглядел на него, потом на меня, на подошедшего Ястреба.
– Не, проще все. Я сказал, что сейчас через блокпост проследует особо важное спецподразделение во главе с начальником разведки округа. И что никто не должен видеть их лиц. Потому и огни погасили, чтобы лиц не видеть. Ничего, скоро включат, как очухаются.
– Да где они все сами-то были? Никого, вроде и не видно было! Даже на вышках ни огонька!
Капитан наверняка состроил в темноте рожу, жаль темно. Ответил просто:
– Я приказал всем спуститься в кубрик, есть у них тут укрытие, подземная казарма, она же дежурка. И стоять смирно во время нахождения в расположении высокого начальства, даже если оно инкогнито. Бьюсь об заклад, они и сейчас там стоят столбами.

Несмотря на все предупреждения Экса, тут грохнул такой взрыв хохота, что наемник только махнул рукой. Вместе со смехом, казалось, черной летучей мышью метнулся ввысь весь пережитый ночной ужас, чувство идущей рядом своей близкой дорогой смертью, оставляющей ледяное дыхание каждому перекрестку с путями людей. Я навсегда запомню этот смех, это светлое чувство освобождения. Больше никто из группы не будет так непосредственно счастлив. Всего через сутки нас станет меньше, еще через двое глаза Алены приобретут привычку прицельно прищуриваться при взгляде на все живое. Но тогда, тем июльским утром две наши кинозвезды по-юношески держались за руки и хохотали.

А после группа снова двинулась в путь. Давало знать задиристое чувство голода, но груз уже не казался тяжкой ношей, души распрямились в полный рост вместе с высоким, не черным, а уже зеленовато-розовым небом, на котором не было ни облачка – погода здесь вообще меняется жутко быстро, мне всегда от этого не по себе было. Вставало солнце, мир наливался юной силой, казалось, что с этой минуты нет на земле ни зла, ни оружия, ни вспененных пастей тварей Зоны. Мы все были по-своему счастливы и готовы были бросить вызов кому угодно. И этот вызов, конечно же, будет принят.

______________________________________________________________________

Впервые опубликовано: www.amk2.ru, 15.09.2011
Страница публикации: http://www.amk-2.ru/forum/index.php?s=&showtopic=626&view=findpost&p=20870

Редакция 11.12.2012

(с) Дмитрий Гурыч, 2011